Чтобы доказать лживость и ангажированность этого тезиса, не нужно быть великим политологом и специалистом по молдавской политике, достаточно знать математику на уровне седьмого класса — ту, где дроби и проценты.
Тем более что на примере выборов в этой маленькой стране совершенно отчетливо видно то, о чем исследователи исторической памяти (вроде меня) смутно догадывались вот уже несколько лет: постсоветские страны за редкими исключениями так и остались постсоветскими. Все самое важное (с их точки зрения) случилось в славном советском прошлом, настоящее — какое-то временное недоразумение, а будущее — в возвращении батюшки-царя.
Итак, во втором туре выборов президента Молдовы победила символизирующая евроинтеграцию действующая президент Майя Санду, набравшая 55,33% голосов избирателей. Никто не отрицает, что выиграть ей помогла диаспора — молдаване внутри страны проголосовали за ее соперника, символизирующего «руку Кремля» Александра Стояногло. За две недели до этого с минимальным перевесом, и тоже исключительно благодаря голосованию молдаван за рубежом, Молдова вроде бы согласилась на евроинтеграцию — проголосовала за включение в конституцию поправок, что страна стремится в Евросоюз.
Важное уточнение: говоря о «молдаванах за рубежом», нужно иметь в виду почти исключительно «молдаван в Европейском Союзе», для голосования граждан Молдовы в России власти выделили только два избирательных участка — против 60 в ЕС. Это, в частности, позволило пресс-секретарю российского президента Дмитрию Пескову заявить, что «госпожа Санду … не является, насколько мы понимаем, президентом своей страны, потому что в самой стране тоже большинство населения голосовали не за нее».
К слову, никто из тех, кто кричит, что «Молдова выбрала Европу», не возражает, что возможности голосования диаспоры в России были очень ограничены. Но, оказывается, мыслить нужно шире!
Например, уроженец Кишинева Марат Гельман, «отвечая путиноидам», заявляет, что Кремль «с помощью бабла» скупил 160 тысяч голосов, и всего два участка на несколько тысяч избирателей в России — это «блокировка возможностей Кремля по скупке голосов», ведь не должна же была команда Санду «беспомощно смотреть, как Кремль отнимает у страны будущее».
А главный редактор «Новой газеты. Европа» Кирилл Мартынов в своей колонке утверждает, что «Молдова сумела избежать судьбы сателлита Москвы и закрепила стремление стать частью ЕС на уровне конституции в ходе референдума».
Словом, на войне за правильное европейское будущее все средства хороши.
Вот только математика говорит об обратном — не хочет реальная, а не воображаемая либеральными россиянами Молдова ни в Евросоюз, ни президента Санду. И именно это и есть «нормальность», которую пора наконец принять как неприятную данность. А именно: большинство россиян голосуют за Путина и его режим, а на остальном постсоветском пространстве люди все чаще хотят, чтобы было «как в России». То есть хотят возвращения в поздний СССР.
Далее — целая горсть цифр исключительно от избиркома Молдовы для подтверждения этого тезиса.
Итак, согласно совершенно официальным, а не «путиноидским» данным избиркома Молдовы, в голосовании 4 ноября приняли участие 1 миллион 680 тысяч избирателей. Из которых 930 тысяч проголосовали за Санду и как бы «Европу». И 750 тысяч — за Стояногло и как бы «СССР» (вряд ли в реальной политике эти ярлыки правдивы, но вот как маркер народных желаний — более чем!). Разница — в 180 тысяч голосов.
На избирательных участках за рубежом, согласно тем же официальным данным, проголосовали почти 328 тысяч человек, из которых почти 272 тысячи — за Санду, 56 тысяч — за Стояногло. Добрых 216 тысяч голосов разницы, без которых Санду (а вместе с ней и воображаемый «европейский выбор») бы совершенно точно проиграла. И еще важный факт: голоса за Санду на целых 29% — это голоса диаспоры, а голоса за Стояногло на 83% — это голоса жителей Молдовы.
Оставим в стороне вопросы, почему прогрессивные и по-европейски «правильные» молдаване предпочитают жить за пределами той страны, за судьбу которой они так волнуются, и продолжим разбирать некоторые другие нюансы.
Во-первых, Приднестровье — не признанная никем республика, которую Молдова вообще-то считает своей территорией, а ее жителей — соответственно, своими гражданами. Они же не хуже, чем те, что в Румынии или Италии? Точно не хуже. А что они думают по поводу «европейского пути»? А вот это большой вопрос!
Этого мы доподлинно не знаем, потому что для жителей Приднестровья было открыто всего 30 участков — по границам непризнанной республики, проголосовать смогли 26 тысяч человек. Из них почти 21 тысяча — за Стояногло (79%).
А сколько там вообще избирателей? По данным ЦИК «Приднестровской молдавской республики», на последних выборах «президента» в 2021 году там значилось 406 тысяч избирателей. Явка на тех выборах составила всего 35% (143 тысячи человек), что очень мало — например, в 2016 году, на предыдущих выборах, проголосовали 62%. Но предположим, что при нормальной ситуации, когда жители Приднестровья смогли бы проголосовать прямо в своем регионе, на выборы бы пришли все те же 143 тысячи человек, из которых все те же 79% (как в реальности) проголосовали бы за Стояногло. Вышла бы уже не 21 тысяча голосов, а 113 тысяч. И это — при минимальной явке, в реальности она явно была бы выше.
И если бы Республика Молдова голосовала в своих конституционных границах, и все жители имели бы равные возможности для голосования, то разница между Стояногло и Санду сократилась бы с нынешних 180 тысяч до 88 тысяч.
А во-вторых, если мы учитываем голоса диаспоры, то учитывать их надо тоже в условиях равных возможностей. А не по принципу: нам больше по душе Европа — поэтому участков там будет больше.
Еще один интересный факт: избирком Молдовы с удовольствием дает нам посмотреть результаты голосования во втором туре по каждому избирательному участку в самой Молдове, а вот в отношении зарубежья такой опции нет. Но это компенсируется тем, что на сайте избиркома есть подробные данные о голосовании на каждом участке за рубежом в первом туре голосования и на референдуме. Ясно видно, что несмотря на официальную позицию молдавского МИДа, обвиняющего Россию в «необоснованной критике» и «манипуляции общественным мнением», Россия в общем-то совершенно права: молдавские выборы за рубежом — чистой воды манипуляция общественным мнением.
Итак, согласно данным избиркома, в 37 странах мира был открыт 231 избирательный участок. Из них в России — всего два, оба в Москве. На эти два участка было выделено 10 тысяч бюллетеней, из которых попало в урны для голосования — 99,98%. Если точнее — 9998 штук. То есть бюллетеней было критически мало, и проголосовать смогли далеко не все. Для сравнения: на каждый участок в Москве было выделено меньше бюллетеней, чем на участок в городе Бреша в Италии – это прекрасный городок с населением 196 тысяч человек.
Избирком Молдовы пока не опубликовал данные о голосовании на московских участках, но вот в первом туре Стояногло набрал в Москве 4,6 тысяч голосов, а Санду —только 464. То есть Стояногло набрал 92% голосов диаспоры, проживающей в России. А сколько бы он набрал там голосов в штуках, если бы на участки пришли все желающие?
Ответ на этот вопрос доподлинно неизвестен, потому что доподлинно неизвестно количество граждан Молдовы, проживающих в России и имеющих право голоса. По данным тогдашнего министра иностранных дел Молдовы Нику Попеску, на начало 2021 года их было около 150 тысяч, а в феврале 2022 года — 75 тысяч. По данным обзора молдавского МИДа за весь 2022 год (позднее данных нет), их было уже 190 тысяч. По данным российского МВД — 476 тысяч граждан с российским и молдавским гражданством, и еще 27 тысяч — только лишь граждан Молдовы с российским ВНЖ. То есть, избирателей среди них должно быть по меньшей мере 300 тысяч.
Средняя оценочная цифра, таким образом, 150–200 тысяч. То есть, с учетом результатов голосования в первом туре, в России Стояногло должен был получить уж никак не меньше 100 тысяч голосов. А в реальности получил бы гораздо больше. Это бы полностью нивелировало лидерство Санду на этих выборах. И кстати, на участках в Москве 91% проголосовал против евроинтеграции.
Если вам еще не надоело следить за цифрами, то вы видите, что результат получается абсолютно однозначный. Если учитывать только результаты внутри Молдовы, причем в ее конституционных границах, Стояногло и «СССР» набрал бы около 807 тысяч голосов, а Санду — около 680 тысяч. А уж если одинаково честно считать голоса и российской, и европейской диаспоры (а не рассуждать, кто там кого купил), то результат был бы что-то около 1 миллиона голосов у Стояногло и 962 тысяч у Санду. И это, повторюсь, по самым удобным для Санду оценкам. В реальности разрыв был бы еще больше.
Как ни крути — Молдова выбрала не Европу, а СССР. А результаты этих выборов достигнуты ограничениями в голосовании для существенного количества граждан страны. И это — не путинская пропаганда, а математический факт.
Примерно то же самое и в Грузии. Правящая партия «Грузинская мечта» (ее оцениваю как пророссийскую), рассказывая, что при ней не будет «как на Украине» (об этом избирателей информировали соответствующие плакаты) набрала, по официальным данным, 54,3% голосов. Наверное, она и голоса подбрасывала, и избирателями манипулировала, но ее ближайший конкурент — партия «Коалиция за перемены» — набрала только 10,8% голосов. Даже в столичном и просвещенном Тбилиси «Грузинская мечта» набрала 40% голосов, или в 2,5 раза больше, чем ее ближайший конкурент.
Можно, конечно, бурно протестовать против этих результатов, но они вполне совпадают даже не с электоральными опросами (кто в них после всего этого поверит!), а с совершенно не связанной с выборами социологией: например, еще в 2023 году треть жителей Грузии были уверены, что войну России с Украиной спровоцировал Запад, который хочет втянуть в войну и Грузию тоже.
И наконец я с удовольствием возвращаюсь в сферу своей непосредственной компетенции — коллективную историческую память. И со всей ответственностью докладываю вам, что результаты этих выборов совершенно соответствуют всем имеющимся у нас исследованиям постсоветского пространства.
В 1991 году все бывшие советские республики имели почти равные возможности, чтобы распрощаться с советским прошлым. Некоторые из них с успехом этого достигли, правда, не все в «правильном» направлении. Только страны Балтии резко открестились от всего советского в сторону европейского. Во многом не потому что у них были какие-то особенно гениальные правительства, а потому что они и вошли-то в СССР только в 1940 году — то есть к моменту возвращения независимости там еще чисто физически существовала память, что все может быть иначе (Зверев К. А. Идентичность на постсоветском пространстве: смена советского мифа национальным (по материалам социологических исследований) // Вестник антропологии. 2023. № 3. С. 288–302). Кто-то, как Туркменистан, открестился от советского не менее резко, но ушел в архаику и древность, и теперь там в чести Сельджуки, Огуз-Хан, туркменский героический эпос и прочие древности (Романова А. П., Федорова М. М. Роль политики памяти в конструировании новых идентичностей в странах Большого Каспия (на примере Республики Казахстан и Республики Туркменистан) // Сравнительная политика. 2023. Т. 14. № 3. С. 65-86).
А большинство стран просто не решились вообще ни на какую внятную историческую политику. И Молдова, и Россия, и Грузия, и кстати, Украина. Где в героической истории осталось немного советского, немного несоветского, немного российско-имперского, и все вроде бы уместно, и все хорошо. Но люди чувствуют себя живущими на развалинах великих империй, где все самое интересное уже случилось в прошлом и закончилось в 1991 году.
И они очень хотят в это интересное прошлое. Очень хотят в СССР. Где и пломбир, и великая страна, и Владимир Путин, рассказывающий им о зловредном Западе, с которым непременно нужно бороться.
И непременно побеждать.
