Ольга Зиновьева не только назвала сотрудников института модным в современной России словом «предатели», но и предложила проверить их на детекторе лжи. А если убедить детектор в своей невиновности сотрудники института не смогут, пообещала им «настоящую денацификацию». Что именно это слово в данном случае означает, уточнено не было, но ассоциируется оно с весьма серьезной угрозой.
Увы, такие заявления будут звучать в современной России регулярно.
Как оказалось, главной проблемой страны в новом столетии стала отнюдь не коррупция, о которой много говорилось в 2000-х и 2010-х. Главной проблемой был и остается сталинизм, который, как ошибочно полагали, исчез после физической смерти своего создателя и был дважды разоблачен — сначала при Никите Хрущеве, потом при Михаиле Горбачеве. Но сталинизм никуда не исчезал, в том или ином виде сохранился в головах части общества. Именно так он и проник в XXI век, возвращает себе влияние и возрождается.
Вряд ли сталинизм восстановится во всех своих проявлениях и с тем кровавым размахом, какой был непосредственно во время правления Сталина. Скорее всего, он воспроизведется в значительно более мягкой версии, существовавшей в позднюю эпоху СССР.
Мы видим, как критики власти из творческой элиты, которые решили восстановить свою российскую карьеру, извиняются и каются за слова и посты, произнесенные весной 2022 г. Ровно то же, только в форме покаяний на партсобраниях, происходило во времена Сталина, Хрущева и Брежнева. Мы прекрасно помним (нам как минимум не дали этого забыть), как в сталинскую и постсталинскую эпохи существовали доносительство и публичная травля; различия были лишь в их размахе и результатах.
Все это это мы можем наблюдать и сегодня. Людей преследуют, увольняют, штрафуют, сажают в тюрьму за их гражданскую позицию — в худших традициях Советского Союза. Только в отличие от позднего СССР приговоры еще более жестокие, правила совершенно неясны, рамки дозволенного стремительно сужаются, за границу неугодных не высылают, их сажают.
Складывается впечатление, что 30 лет, предшествовавшие 2022 году, были не попыткой нормализации жизни в российском обществе, а лишь чем-то вроде «сталинизма на каникулах», оттепелью, только более глубокой и длительной, чем хрущевская.
Такой взгляд может показаться провокационным. Однако есть достаточно веские причины полагать, что именно это и случилось с Россией.
К преступлениям Сталина принято относить организованные им волны массовых репрессий — раскулачивание, Большой террор, депортации народов, голод. Но нельзя, перечисляя преступления, ограничиваться только жертвами репрессий и гуманитарными катастрофами, не учитывать долгосрочных социальных последствий его политики.
Сталин на столетие вперед изуродовал российский социум. Массовое доносительство, процветавшее в коммуналках, офисах и цехах, в том числе и после Сталина, привело к тотальному недоверию в обществе и его атомизации. Террор, длившийся десятилетиями, приучил людей к мысли, что в мире для них существуют только две роли — винтика в квазибюрократической структуре или лагерной пыли, в более мягкой позднесоветской версии — изгоя и маргинала. Террор сделал людей запуганными и затравленными интеллектуально и нравственно, отражением чего стала широко известная максима «как бы чего ни вышло».
В постсталинскую эпоху его наследие не было искоренено. Сеть стукачей никогда не была раскрыта централизованно, следовательно, эти персонажи не были осуждены ни в юридическом, ни в социальном смысле. Осуждению подвергся только абстрактный, обезличенный доноситель. Что вряд ли сильно повлияло на конкретного стукача, ведь его социальному статусу ничего не угрожало.
Люди, оказавшиеся в ГУЛАГе по доносу, если и возвращались домой, то нередко, ничего не подозревая, жили среди тех, кто донос на них и написал. Сталинские палачи тоже спокойно, иногда и в почете, доживали свой век. Коллективный Сталин всегда имел вес и трибуну в обществе, хотя и с разным по силе влиянием.
Индивидуум, атомизированный и крайне недоверчивый, понимал, что за него, скорее всего, некому будет вступиться: если сегодня он открыто выступит против сталинизма, завтра коллективный Сталин окажется у власти и припомнит ему сказанное. Поэтому он предпочитал не участвовать в общественной дискуссии.
С запуганным и разобщенным обществом коллективный Сталин благополучно добрался до XXI в. и сегодня получил все ресурсы, необходимые для того, чтобы восстанавливать сталинизм. В более мягкой или, что возможно, но пока представляется маловероятным, даже в «классической» форме.
Рано или поздно сталинизм вновь отступит. В XXI в. обществу в России придется искать идеи для своего будущего. Часть этих идей ясна уже сегодня: обществу, как второгоднику, придется вновь осваивать урок, который оно не сумело выучить по итогам советского эксперимента в XX в.
