СССР принадлежал контрольный пакет глобальной социалистической корпорации, пропагандировавшей светские и просветительские идеалы, пусть на деле это государство было глубоко несправедливым, жестоким и антигуманным.
Вымышленная эффективность
Что касается России, то сложно представить, какую глобальную идеологию она может сегодня предложить. Для этого у нее нет средств влияния или контроля, — технологий или культурных достижений, экономической или военной мощи. Нет у нее и картины будущего, привлекательного для мирового населения, а также плана построения такого будущего. СССР предлагал миру социалистическую систему, где труд должен восторжествовать над капиталом, а человечество — достигнуть всеобщего равенства. Россия же может предложить весьма размытую картину, основанную лишь на одной идее — нужно уменьшить влияние США. Чем еще будет отличаться такой мир будущего от мира настоящего — неясно…
К тому же если СССР был лидером блока, то российскому режиму отводится в современном антизападном блоке миноритарный пакет. В глобальном идеологическом меню ему предлагается не так много.
Стержнем этого блока становится Китай, с которым Россию роднят в наибольшей степени внутренние цели правящих элит. Эти цели банальны и очевидны — элиты не хотят никакого контроля над собой со стороны общества. Они жаждут личного суверенитета, устали от угрозы демократизации и полагают, что такую угрозу легче нейтрализовать сообща. Это реактивный союз, который формируется против существующей угрозы элитам, а не за улучшение жизни общества.
Идеологическая основа этого союза — абстрактное авторитарное государство, якобы способное лучше политических конкурентов и в целом любых экономических агентов заниматься управлением и экономическим развитием.
Идея столь же ненова, сколь и ущербна. XX век полон примеров авторитарных правительств, чья политика заложила основы для долгосрочного отставания возглавляемых ими стран, хотя на короткой дистанции они могли расти сравнительно быстро.
Иллюстрациями здесь могут служить страны социалистического блока. От окончательных похорон идею сверхэффективного авторитарного государства спасли немногочисленные истории некоторых азиатских стран, например, Южной Кореи или Китая. Но в каждом из этих случаев авторитаризм скорее становился инструментом формирования функциональной бюрократической машины, а отнюдь не залогом долгосрочного экономического роста. Корея, распрощавшись с диктатурой, уже несколько десятилетий успешно развивается как демократия, а Китай сегодня — страна со средним уровнем дохода и нет никаких гарантий, что она сможет стать богатой — и вполне возможно, именно из-за авторитаризма.
На длинной дистанции эффективное авторитарное государство, превосходство «большого брата» — пока не более чем абстракция и вымысел, однако сторонников этого взгляда, жаждущих оставаться у власти как можно дольше, среди правящих элит в мире предостаточно.
Антиколониализм без колониализма
Сопротивление общественному контролю, угрожающему их неограниченному правлению, правящие элиты пробуют представить как продолжение антиколониализма. Этому нарративу помогает то, что глобальным центром устойчивой демократии, от которого расходятся концентрические круги демократизации, сегодня являются многие из бывших колонизаторов. Тот же Китай может обратиться к истории опиумных войн.
А в России все чаще вспоминают Александра Невского, который предпочел ездить на поклон в Золотую Орду, чтобы не допустить вмешательство Запада в религию — в переводе на современный язык: «Не нужно нам навязывать вашу демократию!» Вот и сейчас Россия становится частью такого антизападного союза — по некоторым суждениям, даже не в роли миноритарного участника, а как подчиненная территория, которая, как во времена владычества Золотой Орды, извлекает из такого положения выгоду, успешно отбивая попытки Запада — что бы это ни значило — повлиять на «русский язык, традиции и культуру».
Вряд ли, однако, эта идеология устойчива. Китайская модель развития в большей мере привлекательна для элит, а не масс. Ведь последним в случае успеха авторитарной экономической политики придется заплатить за рост благосостояния свободой и жить под строжайшим контролем со стороны власти. Жителям Синьцзян-Уйгурского автономного района приходится платить очень много, большинству других регионов Китая — меньше.
Но надо иметь в виду и то, что правящим авторитарным элитам намного чаще удается добиться результата в деле контроля над обществом и подавления его попыток обуздать власть, чем построить современную систему образования, транспортную инфраструктуру или усложнить экономику. Поэтому в обмен на утрату контроля за властями никакого роста благосостояния можно и не дождаться, о чем прекрасно знают жители Венесуэлы или Туркменистана.
Национальному суверенитету со стороны развитых демократий сегодня мало что угрожает: несмотря на несколько войн, начатых в недавнем прошлом демократическими государствами, их целью можно назвать свержение конкретных режимов, а не установление политического контроля над страной. Поэтому и у этого ингредиента идеологии основания довольно зыбкие. Это в XX веке, пока колониальная система доживала свои последние десятилетия и разваливалась, антиколониализм мог существовать продолжительное время. А теперь ему придется выживать без колониализма, что вряд ли возможно: нельзя в стиле литературных антиутопий долго противостоять тому, чего не существует.
Стоит отметить, что еще одна альтернатива китайскому блоку обозначилась в последние недели. Российская власть не кажется равноудаленной в оценке конфликта между Израилем и Газой. Однако союз со странами, недовольными действиями Израиля, видится ситуативным и сложен для России ввиду культурных различий. Пример СССР показывает, что такие ситуативные союзы, не основанные на системе объединяющих ценностей, оказывались недолговечными и существовали до тех пор, пока не исчезала угроза, объединившая их, пока одна из сторон не теряла возможность «кормить» другую или пока угроза сближения с СССР не позволяла выторговать лучшие условия у более богатого и сильного Запада.
Подводя итоги, можно сказать, что идеологическая смесь из мифа о всезнающей бюрократии и попыток реанимировать антиколониальный дискурс вряд ли представляют собой жизнеспособную конструкцию, способную стать драйвером длительной глобальной мобилизации. В многополярном мире пока нет прочной идеологической основы, предлагающей привлекательную альтернативу правам человека и собственности, институтам, благодаря которым появляются новые знания и технологии и растет благосостояние.
Формирование альтернативной глобальной идеологии если не зашло в тупик, то продвигается крайне медленно. Это может сказаться и на поиске идентичности российским режимом. Поиск грозит стать нескончаемым процессом присоединения к различным временным союзам недовольных, не обретающим ясные устойчивые очертания и наполненным борьбой с призраками, на алтарь которой должны быть принесены права человека и собственности, а если понадобится, то и благосостояние.
