Удар можно попытаться смягчить, но это совсем непросто. По сути, у России есть три варианта ответа, она может:
- искать альтернативных поставщиков;
- прибегнуть к параллельному импорту, завозя попавшие под санкции товары через третьи страны без согласия правообладателя товарного знака;
- пытаться производить эти товары сама (политика импортозамещения).
В зависимости от ситуации в конкретной отрасли могут использоваться все три способа или доступным окажется только один. Многое зависит от сложности товара, которого лишилась страна.
Медианный индекс продуктовой сложности, построенный на основе оценок Обсерватории экономической сложности при Массачусетском технологическом институте, подтверждает общее мнение: российская экономика отрезана от импорта товаров высокой сложности. Высокая технологическая сложность означает, что производителей таких товаров в мире мало, порой они выпускаются одной единственной компанией. Например, оборудование для фотолитографии в глубоком ультрафиолете, необходимое для выпуска современных микрочипов, производит только расположенная в Нидерландах ASML. В этом случае Россия не может рассчитывать ни на других поставщиков, которых попросту не существует, ни на импортозамещение, потому что соответствующие технологии не под силу скопировать даже Китаю, который, тратя значительные средства, все более склоняется к альтернативным технологическим решениям.
Отстающее развитие
Попробуем оценить, какими возможностями поиска альтернативных поставщиков располагает Россия, представив себе абстрактный мир, в котором Запад отказывается от поставок любых товаров. В этом абстрактном мире России придется обратиться к поставщикам из других стран. А мы для оценки их технологических возможностей обратимся к Индексу экономической сложности (ECI), который измеряет сложность экспортной корзины той или иной экономики: насколько разнообразные и технологичные товары она способна выпускать. В таком абстрактном мире без поставок с Запада ведущими с точки зрения сложности становятся страны Восточной и Юго-Восточной Азии: Китай, Южная Корея, Сингапур, Вьетнам, Таиланд, Малайзия, Филиппины, Индонезия, а также Индия, Израиль и Турция. Можно подумать, что у России есть неплохой шанс обойти санкции. В частности, Турцию и Россию разделяет только Черное море.
Однако перечисленные страны не достигли в среднем высокого уровня экономической сложности и явно не являются субститутом Запада. Китай только пробует реализовать переход от мирового сборочного цеха к получению ноу-хау, необходимых для контроля за сложными звеньями технологических цепочек. Итог этого перехода совсем не ясен. Конгломераты Южной Кореи могут стать поставщиками технологичных товаров лишь в некоторых секторах, поскольку страна вовсе не является технологической супердержавой. Близкая нам Турция располагает лишь точечным ноу-хау в выпуске сложных товаров.
Если рассчитать индекс ECI уже только для товаров, которые попали под санкции (а они, напомним, относятся к категории сложных), то становится очевидным, что Турция точно не сможет компенсировать потери в их импорте. А в Азии — Китае, Сингапуре, Южной Корее, Малайзии и т. д., а также в Израиле — можно найти лишь часть альтернативных поставщиков таких товаров. Например, различного рода суда, грузовики и запчасти к ним производители из Восточной Азии поставить вполне могут. Но и тут есть важная оговорка: это будет возможно, только если российские компании не продолжат пополнять список SDN Министерства финансов США, куда месяц назад угодили КамАЗ и Объединенная авиастроительная корпорация. С фигурантами этого списка напрямую запрещено взаимодействовать американским компаниям и жителям США и косвенно — всему миру, так как компании, интенсивно работающие с фирмами из черного списка, сами рискуют оказаться в нем. И это может повлиять на решение китайских предприятий, поставляющих КамАЗу детали и блоки, продолжить взаимодействовать с ним.
Ограниченные возможности
В любом случае речь идет лишь о части выпавшего импорта. Технологий этих стран не явно не хватает, если речь идет о силовых установках и двигателях для гражданских воздушных судов, оборудовании для изготовления или отделки бумаги или картона, различных измерительных приборах и многих других технологических товарах.
В этом случае остается полагаться на параллельный импорт или импортозамещение. По поводу параллельного импорта пока сложно делать уверенные прогнозы. Значительно проще оценить перспективы импортозамещения.
Увы, в публичном пространстве анализ возможностей импортозамещения замещается декларированием больших целей. Но если обратиться все же к анализу, то исторические данные покажут: добиться технологического суверенитета, перейти от догоняющего к опережающему развитию, будучи отрезанным от технологических лидеров, невозможно. В странах догоняющего развития довольно редко появляются даже отдельные сектора, технологически не связанные с существующими в них. Поэтому не стоит ждать появления вертолетостроения в Коста-Рике, но в этой стране возможно развитие сектора сборки и тестирования микрочипов. О том, чтобы в догоняющих экономиках массово появлялись передовые технологии, не может быть и речи.
Подводя итоги: российскую экономику ждет ограниченное, в отдельных секторах точечное восстановление и развитие. Для технологического лидерства нужны совсем иные институциональные условия и кооперационные возможности, нежели те, что надолго установились в России.
