Чем опасно долгосрочное снижение потенциальных темпов роста экономики, почему развитым странам стоит помочь с вакцинами от COVID-19 странам с низкими доходами и как онлайн-платформы изменят экономическую политику: главное в блогах экономистов.
Статья впервые опубликована на сайте «Эконс».
Вслед за коронавирусной рецессией мировая экономика вступает в «десятилетие разочаровывающего роста», предупреждают экономисты Всемирного банка. В начале января организация опубликовала обновленный экономический прогноз на 2021 г. и ближайшие 10 лет. До пандемии Всемирный банк прогнозировал, что среднегодовые потенциальные темпы роста мировой экономики в 2020–2029 гг. составят 2,1% против 2,5% в 2010–2019 гг. — замедление объяснялось старением населения и снижением темпов роста производительности. Но теперь прогноз Всемирного банка на 2020-е еще более пессимистичный: потенциальные темпы роста мировой экономики составят 1,9% в год. Основные причины — спад в торговле и инвестициях, вызванный беспрецедентной неопределенностью, а также связанные с пандемией проблемы с образованием, которые в будущем могут сказаться на производительности труда.
После масштабных кризисов прошлого глобальный рост также надолго замедлялся, напоминают экономисты Всемирного банка: так, после глобального финансового кризиса темпы роста мировой экономики в течение 10 лет устойчиво снижались с 3,3% до 2,4%. Из-за пандемии рост мировой экономики еще несколько лет будет ниже тренда 2010–2019 гг. Улучшить перспективы можно только за счет активных реформ, которые позволят ускорить рост, указывает Всемирный банк. Прошлый опыт показал, что инвесторы благосклонно воспринимают институциональные преобразования и повышают собственные долгосрочные прогнозы: как следует из расчетов на основе выборки из 57 стран, в среднем прогнозы темпов роста благодаря реформам улучшаются на 0,8 п.п. К ключевым реформам Всемирный банк относит развитие технологий, здравоохранения, образования и охраны окружающей среды, а также повышение качества государственного управления и прозрачности госдолга, что особенно актуально для развивающихся экономик.
С виду незначительное снижение долгосрочного прогноза роста на самом деле означает существенные потери, напоминает автор блога The Dangerous Economist Сирил Моронг. Можно было бы подумать, что снижение прогнозных темпов роста на ближайшее десятилетие с 2,5% в год до 1,9%, объявленное Всемирным банком, не представляет особого интереса, но Моронг предлагает убедиться, что это заблуждение, на примере личного дохода. Например, если доход человека составляет $30 000 в год, то при годовых темпах роста в 2,5% через 10 лет доход достигнет $38 400, а при 1,9% — $36 200: разницу в $2200 сложно считать несущественной. Суммарная же разница в доходах за все 10 лет составит $11 300. Моронг также напоминает о «правиле 72» — это способ приблизительно оценить, в течение какого срока та или иная величина удвоится при заданных темпах роста, разделив 72 на темпы роста. Например, при росте в 2,5% в год ВВП страны удвоится через 28,8 года, а при росте в 1,9% — через 37,9 года: лишние девять лет на то, чтобы доходы выросли вдвое.
«Вакцинный национализм» обойдется развитым странам дороже, чем помощь в обеспечении вакцинами от COVID-19 населения менее обеспеченных государств: редакция Всемирного экономического форума рассказывает об исследованиях, анализирующих потери и выгоды различных государственных подходов к вакцинации. Сейчас преобладает так называемый «вакцинный национализм» — то есть страны стремятся обеспечить своему населению приоритетный доступ к вакцинам, разработанным их исследователями и производителями, и ограничивают или даже запрещают их экспорт или производство дженериков в других государствах. При этом вакцинами сейчас обеспечено в основном население развитых государств, а граждане многих развивающихся стран, где проживает основная доля мирового населения, могут дождаться вакцинации не ранее 2022 г. Если вакцинация позволит остановить распространение вируса в развитых странах, восстановление их экономик ускорится, но оно все равно будет зависеть от эпидемической ситуации в остальном мире. И если в отсутствие вакцин развивающимся странам не удастся победить пандемию, то экономические потери продолжат нести и государства, обеспечившие свое население прививками, предупреждает аналитический центр RAND.
По оценкам RAND, совокупные потери развитых стран, а также России, Индии и Китая в случае дефицита вакцин в странах с низкими доходами составят $119 млрд в год. Эти потери могут быть вызваны сохраняющимися коронавирусными ограничениями в развивающихся странах, которые могут иметь последствия для глобальных производственных цепочек, международной торговли и туризма. $119 млрд — не самая масштабная цифра в сравнении с совокупным ВВП развитых стран, но значительно меньшей суммы может быть достаточно, чтобы избежать и этих потерь: так, по расчетам Oxfam, чтобы обеспечить вакцинами беднейшие страны мира, потребуется $25 млрд. Инициативы, направленные на совместную разработку вакцин для поставок в бедные страны, уже есть, но пока им не удалось привлечь достаточных средств. Например, международный проект COVAX собирается до конца 2021 г. поставить в развивающиеся страны 1,3 млрд доз вакцин различных производителей. COVAX финансируется за счет добровольных взносов стран-участниц, частного бизнеса и благотворительных организаций, пока удалось привлечь около $2,4 млрд, но в 2021 г. потребуется еще не менее $4,6 млрд.
Улучшенная координация продавцов и потребителей не только основное преимущество цифровых платформ, но и большая проблема для регуляторов, считает эксперт исследовательского центра Bruegel Мария Демерцис. Потребность свести продавцов и покупателей существует веками и цифровые платформы позволяют обеспечить сложное взаимодействие многочисленных сторон, причем их деятельность достигла невероятных масштабов, а это обычно чревато усилением монопольной власти, пишет Демерцис. На обычных — «односторонних» — рынках потребители ощущают бремя монополизации через завышенные цены, но цифровые платформы действуют на «двусторонних рынках»: им в равной степени необходимы как минимум две категории клиентов (продавцы и покупатели), и для каждой из них приходится назначать отдельную цену. В упрощенном виде это напоминает рынок риелторских услуг: риелтору необходимо определить оптимальный уровень комиссии как для продавца недвижимости, так и для покупателей. В случае с цифровыми платформами категорий клиентов значительно больше, а это делает определение монопольно высоких цен крайне затруднительным, тем более что для многих категорий клиентов эти цены нулевые (как в случае с поисковиками).
Регулирование цифровых платформ еще только начинает формироваться. Так, Европейская комиссия подготовила законопроект, регулирующий работу цифровых рынков, в котором предлагает установить пороговые значения охвата пользователей и оборота, чтобы определить «системно значимые платформы», деятельность которых будут пристальнее отслеживать регуляторы, а затем определить перечень допустимых сфер деятельности для каждой из них, чтобы не допустить чрезмерной монополизации. Например, Google не должен в приоритетном порядке перенаправлять трафик на свою платформу Google Shopping, чтобы она могла справедливо конкурировать со всеми остальными платформами для шопинга. Такой подход к регулированию вряд ли сможет стать универсальным, пишет Демерцис, но он в очередной раз показывает, что стандартных инструментов недостаточно, когда речь идет о «многосторонних» рынках, а по мере цифровизации экономики их будет все больше.
