В экологическом блоке новое назначение – руководителем «Российского экологического оператора» (РЭО) определен Денис Буцаев. Это третий за неполных два года генеральный директор компании, которая должна стать руками и сердцем мусорной реформы. Он же первый, поскольку был назначен туда еще в феврале 2019 г., однако в ноябре был снят.
Кого только не называли тогда кандидатом на внезапно ставшую вакантной должность. Даже аудитора Счетной палаты Михаила Меня, который теперь задержан, поскольку раньше был губернатором Ивановской области и к той его работе появились претензии. Второй директор появился у РЭО только два месяца спустя, в январе им стал Илья Гудков, до этого работавший в «Ространсмодернизации». «Ничего о нем не знаю», – было самым частым ответом от источников в природоохранном блоке. «За полгода рассчитываю разобраться во всех ключевых направлениях деятельности РЭО», – сказал Гудков РБК. В ноябре 2020 г. сняли и его. И вот круг замкнулся. В компанию вернулся Буцаев. И это многими воспринимается с воодушевлением – ему-то не придется тратить полгода, чтобы разобраться в компании, которую он создавал с нуля. И нет больше той верхушки Минприроды, с которой в 2019 г. у него не сложились отношения.
Мусорной реформе камбэк Буцаева, возможно, действительно пойдет на пользу. Но этот частный случай вовсе не оправдывает модель, по которой руководители меняются внезапно и хаотично. Как будто в России, как в «Граде обреченном» Стругацких, работу раздает распределительная машина, не учитывающая профессии, образование и личные предпочтения. И раз в несколько месяцев она меняет занятие на новое без всякой логики (это у Стругацких называется «правом на разнообразный труд»). Журналисты российские давно уже поняли, что на всякий случай надо знакомиться со всеми чиновниками и управленцами, потому что начиная с определенного уровня кто угодно может стать кем угодно и неизвестно, чей завтра телефон пригодится.
Идея мощного кадрового резерва, отбора лучших через конкурсы вроде «Лидеры России», вполне возможно, хороша. Сменяемость и ротация кадров – хороши бесспорно. Но что-то в воплощении явно упущено. «Хороший человек» – вопреки распространенному выражению, профессия, причем высокооплачиваемая. Это еще традиция советского времени, когда человека внезапно «бросали» – на сельское хозяйство или, как товарища Огурцова из «Карнавальной ночи», на культуру («Добавьте сюда еще людей – будет большой, массовый квартет»). Говорят, новый министр природы Александр Козлов (до этого был министром по делам Дальнего Востока и Арктики) в день своего назначения еще не знал, что такое РЭО, и честно признался в этом в Госдуме. Конечно, он узнал. И, вероятно, разберется в нем быстрее, чем за шесть месяцев. Но зачем людям создавать такие сложности? Неужели это улучшает работу вверенных им структур?
Нормальная управленческая работа складывается из целеполагания, достижения результата, контроля и исправления ошибок. В нашей исполнительной власти все чаще этапы могут приходиться на совершенно разных ответственных лиц. К примеру, в начале мусорной реформы было принято возмутившее экологов решение – возить мусор на незаконные свалки вплоть до 2024 г. «Мы поставили четыре года, потому что каждый год продлевать сложно. Но это не значит, что на закрытые полигоны будут возить отходы все четыре года. Если будет построена новая инфраструктура и полигоны, то через год-два эта история закроется», – обещал бывший тогда министром природных ресурсов Дмитрий Кобылкин в интервью «Ведомостям». Теперь Кобылкин – заместитель генерального секретаря в «Единой России». А что думает новый министр о незаконных свалках, неизвестно.
Еще проблема, что руководители не приходят в одиночку. Каждая их смена – это смена большой части команды (и тем большей, чем громче новоназначенный декларирует обратное). И тогда обеспечить преемственность, объяснить, куда собирались идти и сколько шагов уже сделано, просто некому.
И, конечно, этапа исправления ошибок практически нет. Откуда ему взяться, если в системе нет права на ошибку? И единственный ответ на выявленный провал – смена руководителя, при этом не дожидаясь окончания условного проекта. «Ошибки надо не признавать. Их надо смывать. Кровью!» – говорилось в юмористическом фильме. Кажется, не все поняли, что это была шутка.
